С МЕЧТОЙ
О ВОЗРОЖДЕНИИ

РУБРИКИ
Древние цивилизации
Философия
Психология
Искусство
Астрология
Наука
О «Новом Акрополе»
История
Здоровье
Дизайн и мода
Общество
Педагогика
Отдушина
Мифология
Наука путешествовать
Есть многое на свете...
Х.А.Ливрага. Все статьи
Делия Стейнберг Гусман «Сегодня я увидела...»
Список всех номеров журнала (1997 - 2005 гг.)

Контакты
Где купить
Наше кредо
АРХИВ НОМЕРОВ


ПОИСК СТАТЕЙ


__________

___
___
 
 

 

© «Новый Акрополь»
1997 - 2013
Все права защищены

 

 

 


Живые классики


«Как вы сказали? Даррелл? А-а, он про зверей писал! Грибоедов? Горе от ума“, знаю! Чехов? О-о, Чайка“!» С такой вот примерно «цепью ассоциаций» мы спокойно себе живем, и все нам недосуг ее разорвать. А может, посмотреть — что там, за хрестоматийными эпитетами? Ведь наверняка и эти «классики» страдали, огорчались, радовались, сердились и смеялись, мучились неразрешимыми вопросами, любили, верили... Такими они остались в воспоминаниях близких людей, в своих письмах... Им бы исполнилось: Грибоедову — 15 января 210 лет, Чехову — 29 января 145 лет, Дарреллу — 7 января 80 лет.

Джеки и Джеральд

В их жизни чего только не было: экспедиции, полные приключений путешествия, почти романтический побег (в самом начале) и скоропостижная женитьба, денежные проблемы, писание книг по ночам (почему-то Дарреллу так было удобнее), радио-и телепередачи... И замечательное чувство юмора, которое помогало со всем этим справиться. А еще у них было одно на двоих Дело — спасение зверей и зверят, которые часто оказывались в их доме и наводили ужас на соседей. Джерсийский трест сохранения диких животных, созданный по их инициативе, существует и активно работает до сих пор.

«Назову еще... Сару Хаггерзак, детеныша гигантского муравьеда, которого приходилось кормить из бутылочки и которому доставляло величайшее удовольствие вцепляться своими острыми когтями в Джерри или в меня... Джерри просто обожал Сару, а она обожала его, и ее кормлению он уделял такое же внимание, как отец, пекущийся о благе своего первенца. Он не жалел ни сил, ни времени для блага Сары, и она быстро научилась пользоваться его особым расположением. Ночью она спала вместе с ним (Чне дай бог простудится“), каждая свободная минута принадлежала ей (Чочень важно, чтобы она ощущала любовь, ведь в нормальных условиях детеныш не расстается с матерью“). В эти дни Джерри совершенно не уделял мне внимания. Несправедливое замечание. Ничто не мешало Джеки делить постель со мной и Сарой. Дж.Д.), приходилось довольствоваться общением с другими животными».
Джеки Даррелл. "Звери в моей постели"

Ольга Леонидовна и Антон Павлович

В их переписке ярко проявилась способность Чехова сказать о важном шутливо, как бы невзначай, без длинных объяснений. Он всегда убеждал «милую актрису» не падать духом, отстаивать свою позицию («гните свою актрисичью линию»), быть требовательной к себе («только не мельчай, моя девочка»). Книппер так и не получила прямого ответа на вопрос, который задала Чехову незадолго до его смерти. «Ты спрашиваешь, что такое жизнь? Это все равно что спросить: что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего не известно».

«Люди любили его нежно и шли к нему, не зная его, чтобы повидать, послушать; а он утомлялся, иногда мучился этими посещениями и не знал, что сказать, когда ему задавали вопрос: как надо жить? Учить он не умел и не любил... Я спрашивала этих людей, почему они ходят к Антону Павловичу, ведь он не проповедник, говорить не умеет, а они отвечали с кроткой и нежной улыбкой, что когда посидишь только около Чехова, хоть молча, и то уйдешь обновленным человеком».
О.Л. Книппер-Чехова. "О А.П. Чехове"

Ниноби и Александр

Нину Чавчавадзе, дочь своего друга, Александр Грибоедов знал еще девочкой, учил игре на фортепиано. И вдруг увидел другую Нину — прекрасную княжну с глубокими черными глазами. Был уже у Нины и настойчивый обожатель, почти жених — Сергей Ермолов, сын грозного генерала Ермолова. В одну минуту опытный дипломат, известный писатель влюбился как мальчишка.

«В тот день я обедал у старинной моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзевой... все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необыкновенно важной, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из стола, я взял ее за руку и сказал ей по-французски: ЧПойдемте со мной, мне нужно что-то сказать вам“. Она меня послушалась, как и всегда, верно, думала, что я усажу ее за фортепиано... мы... взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке... нас благословили». А.С. Грибоедов, из письма
Материал подготовила
Светлана Обухова


Обсудить статью на форуме "Новый Акрополь"